Если в тебя стреляют, стреляй в ответ.
Название: Лебединая верность
Автор: Rika (Spike)
Бета: нету
Рейтинг: романтический NC-17
Жанр: стёб
Паринг: Спайк/Баффи, ОЖП, ОМП и дети, много, много детей…
Время действия (спойлеры): теоретически все еще во вселенной Баффиверса, но это по-прежнему не важно, потому что фик не об этом, а о любви.
Краткое содержание: они уже давно вместе, но их долгий и местами тяжелый путь друг к другу по-прежнему продолжается, ведь процесс притирания друг к другу идет всю жизнь. Тем более, когда совместное житие вампира и истребительницы, человека и демона приносит свои естественные плоды.
От автора: Это мой второй фик по спаффи. Но вы все равно будьте снисходительны
Огромное спасибо авторам, увлекающимся стихосложением и описанием секса. Некоторые ваши фееричные предложения оставлены без изменения. Другие – послужили трамплином для полета моей фантазии. Благодаря вам, читателю, как всегда, гарантированы яркие впечатления от красочных описаний и неожиданных поворотов сюжета.
Тематически продолжение фика "Лебединая песня".
Отказ от прав: Спайк по-прежнему не мой, а жаль
часть первая
Тонкая темная фигурка кралась по темному кладбищу, стараясь держаться в тени деревьев. В ночной тишине глухо поскрипывали стволы столетних дубов, замогильным шепотом шелестели на ветру листья, а яркий огрызок луны заливал потусторонним светом выступающие надгробия. Внезапно фигурка остановилась и прислушалась: с какого-то угла донеслись звуки другого рода: кто-то, бормоча под нос проклятья, разбрасывал комья земли и выбирался наружу. Девушка не задумываясь метнулась из укрытия. Взметнулся кол в тонкой руке, ругательства на мгновение стали громче, но тут же оборвались на полуслове.
Девушка недоуменно посмотрела на кол в своей руке, на кучку пепла под ногами, чихнула и полезла в карман за платком. Но вместо ожидаемой мягкой бумажки рука нащупала нечто более толстое. Девушка вытащила листок, развернула, но прочитать мелкие каракули под светом луны не получалось. Она оглянулась по сторонам и решительным шагом направилась к фонарю.
Стучали ребра: «Не надо!»
В подбитом глазе огонь.
Мне многого, птичка, не надо
Ты только ногами не тронь.
Твердила ты: «Спайк – собака»
Но знаю я, что любя.
И, в принципе, классная драка,
Всегда заводила меня.
Ты тоже всегда загоралась,
Когда все крушила вокруг.
И все это завершалось
Сплетением яростным рук.
Душа моя что-то кричала,
Ты что-то шептала в ответ.
Так песня любви звучала,
Вываливаясь на свет.
И наши сердца не молчали,
Бубухая в унисон.
Мы вместе любовь познали
Мы вместе, и это не сон.
Девушка недоуменно поморщилась. Стихи будили странные чувства. Вроде бы было в них что-то знакомое, что почему-то казалось родным и прекрасным, но в то же время очень хотелось найти урну и употребить твердую бумагу по правильному назначению - выбросить. Судя по тому, что выкинуть бумажку прямо на землю рука не поднималась, она была приличной девушкой и мусорила на улицах только неизбежным: пеплом всякой нечисти.
Удивительно, но урна не нашлась с такой же легкостью, как фонарь, поэтому девушка сунула бумажку обратно в карман и полезла в другой, опять сосредоточившись на поисках платка.
Увы, в другом кармане тоже оказалась только плотный, в несколько раз сложенный лист. С некоторым содроганием девушка вперилась в него взглядом.
Мой милый друг… Хотя, какой ты милый?
Ты – злобный монстр, но мной любимый.
И пусть весь мир сопит от злости,
Мы будем бить друг другу кости.
Мы будем плакать и смеяться
И снова друг в друга влюбляться…
Если первое стихотворение было написано без помарок, то на этом листе зачеркивания и исправления чернели сплошь и рядом. «Черновик», - догадалась девушка и сунула бумажку обратно. Потом похлопала себя по карманам и с огорчением признала, что не является обладательницей такого важного предмета, как платок.
Внезапно она почувствовала за спиной чье-то присутствие и резко обернулась, занося кол. Сзади было пусто.
Вернее, так казалось, пока она не опустила глаза вниз: в тени маячил маленький силуэт, разглядеть который, находясь на свету фонаря, было невозможно. Но только она собралась задать вопрос, – Карлик? Тролль? - как существо само подало голос и шагнуло в свет.
- Так не честно! – горестно произнес детский голосок.
Девушка с изумлением смотрела на его обладателя. Мальчику было лет шесть, но одет он был в длинный кожаный плащ, скрывающий его тощую фигурку до самой земли, из-под которого торчали только круглые носы тяжелых ботинок, а на голове топорщились явно выбеленные колючки.
«Во дают родители», - подумала она, но тут дитя снова заговорило.
- Ты опять меня заметила! – мальчик поднял голову и с некоторым беспокойством уставился в ее лицо пытливыми глазенками.
«И как только ему позволяют гулять ночью? Вон он, какой худенький, кожа да кости, бледненький… Не следят совсем».
- Я помню, что ты запретила мне идти за собой. Но мне так понравилось патрулировать, что я не удержался.
Девушка нахмурилась, тщетно пытаясь вспомнить, где она видела этого ребенка раньше. Мальчик выглядел знакомым, особенно когда улыбнулся извиняющейся улыбкой, распахнул глаза и захлопал ресницами. Кого-то он очень сильно напоминал, только вот она никак не могла вспомнить кого… Она вообще почему-то не могла ничего вспомнить.
Мальчик шмыгнул носом.
- Мам, ты сердишься, да? Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, не сердись, а?
Мам?
Девушка выпучила глаза.
- Мам?
Мальчик отступил на шаг, но испуганным не выглядел. Только обреченно вздохнул и согласно закивал головой.
- Я – твоя мама? – все-таки уточнила она.
Мальчик вздохнул еще горше и затараторил:
- Ну да, ты - моя мама. Тебя зовут Баффи, ты – истребительница вампиров. Видишь, у тебя кол в руке? Вот им ты и истребляешь. У тебя много друзей, вернее, нахлебников, - менторским тоном вещал мальчик, наморив лоб, как будто, повторяя за кем-то из взрослых, старался оттарабанить урок без запинки. – Твоего Наблюдателя зовут дядя Рупи. То есть, это мне он дядя, а для тебя он Джайлз. И наблюдает он за тобой, как за Истребительницей, а не по какой-то другой причине, хотя совершенно не понятно, зачем ему это надо. Еще есть дядя Ксандер, но о нем и говорить-то нечего, как все вспомнишь, сама поймешь. Про тетю Аню я не знаю, что сказать, с ней и так все ясно. А про тетю Машу рассказывать слишком долго, и, вообще, на данный момент тоже не актуально – сегодня ты дежурная по кладбищу.
Баффи начало мутить от такого обилия информации, но белоснежный частокол памяти по-прежнему окружал ее со всех сторон. И на этом заборе не было написано ни слова, которое послужило бы ей толчком к воспоминаниям. Тем временем маленький мучитель и не думал останавливаться.
- Еще есть Уиллоу и Тара, они твои подруги и ведьмы. И – какого черта они до сих пор живут с нами, не понимаю, - всегда тебе помогают. Добрые ведьмы, - уточнил он, увидев как расширились глаза его собеседницы. – Мам, пойдем домой, а? Тетя Ви сварит тебе микстуру, и ты все вспомнишь. Опять…
Все ниточки прошлой жизни сплелись в большой ком и вывалились у нее из памяти. Она не могла вспомнить никого из перечисленных людей.
- А папа? – подала она слабый голос. – Папа-то у нас есть?
- А то! – хмыкнув, оживился мальчик. – Но лучше бы тебе с ним не встречаться, пока тетя Ви тебя не вылечит. А то, мало ли что, вдруг перевесит тяга к истребительству…
Баффи поняла, что ничего не поняла, а только еще больше запуталась. Что это за муж такой, которого захочется истребить до принятия микстуры? И еще… Очень некстати возник мучительный вопрос: а замужем она или нет? Но она подумала, что спрашивать об этом собственного сына непедагогично, мало ли что...
Действительно, надо было пойти домой и выпить что угодно, лишь бы вернуть память, а потом уж разбираться, кто есть кто, и кого за что надо истреблять.
Она посмотрела на мальчика.
- Ладно. Придется тебе поверить, раз уж ты мой… - она запнулась перед словом, которое раньше никогда не произносила, - мой сын.
- Уильям Таннер Второй, мэм, - официально представился мальчик и вежливо шаркнул ножкой. – Но все зовут меня Уилли.
Это было такое трогательно-неуклюжее движение, что какое-то приятное и нежное воспоминание всколыхнулось у нее в животе, и Баффи, с умилением на лице, положила руку на живот.
- Проголодалась? – поинтересовался Уилли, заглядывая ей в лицо и осклабившись в сочувственной улыбке.
Зубки у него были редкие, маленькие, с острыми клычками и такие трогательные, что к глазам Баффи подступили слезы. Она глубоко вздохнула, прогоняя странную чувствительность, но тут Уилли вытащил руку из кармана и доверчиво протянул ей распахнутую ладошку. Увидев тоненькие, почти прозрачные пальчики, Баффи совсем растрогалась и, чуть не всхлипнув, осторожно взяла его за руку.
- Мам, ты только не плачь, ладно?
Баффи почувствовала, как слезы с новой силой ринулись к глазам.
- А то в прошлый раз только ленивый не вылез поинтересоваться, кто это ночью ревет на улице во весь голос.
Баффи моргнула, и мокрые дорожки потекли по ее щекам.
- Мам, только постарайся не всхлипывать, ладно? Держи себя в руках. Все будет хорошо и не больно, - со знанием дела сказал малыш и потянул ее через кладбище.
Баффи хлюпнула носом и, смахивая слезы, пошла следом.
Они вышли с кладбища и пошли по улицам обыкновенного сонного городка. Баффи почти успокоилась, отвлекшись на разглядывание домов, но напрасно – никакого проблеска воспоминаний не случилось. Уилли уверенно тянул ее вверх по улице, движимый явно одной целью: побыстрее доставить маму домой, пока она молчит.
Наконец они подошли к небольшому дому, у которого единственного горели окна в гостиной. Уилли протолкнул Баффи вперед и, едва закрыв за ними дверь, заорал:
- Тетя Ви-и-и! У мамы опять склероз!
- Не склероз, а амнезия, Уилли, - поправила его симпатичная рыжая девушка, спускаясь по лестнице. – Не беспокойся, милая, это зелье я уже варю с закрытыми глазами. Сейчас мы тебя мигом вылечим.
- Ты только не переживай, Баффи, и не делай резких движений, - подбодрила ее другая девушка, выглянув из кухни.
- А то стекло в гостиной уж больно дорогое и стулья к кухонному гарнитуру на складе закончились, - добавила худосочная блондинка, сидевшая в гостиной с калькулятором и блокнотом. – Кстати, Ксандер в третий раз на неделе трубу в подвале меняет, хотя… ты этого сейчас все равно не помнишь, потом поговорим.
Баффи сглотнула, но в непонятные дискуссии решила не вступать, и понуро поплелась за, как она поняла, Уиллоу на кухню. Там она с возрастающим волнением наблюдала, как споро ведьмы управляются с зельем: одна ставит кастрюльку на плиту, другая – тут же поджигает огонь, в четыре руки сыпятся цепотки странных приправ и два голоса тихо что-то бормочут.
- Это правда необходимо? – с ужасом уточнила Баффи, когда перед ее носом оказаось мало аппетитное варево бурого цвета.
- Не дрефь, мама, - вынырнул рядом Уилли, - давай, одним глотком, как тебя папа учил…
Как ее учил папа, то есть муж, в общем, отец ее ребенка, Баффи, конечно, не помнила, но ее предполагаемый сын стоял рядом, восторженно сверкая глазенками, и явно ожидал от мамы подвига, так что ударить в грязь лицом перед этим ребенком она не могла. Баффи крепко зажмурилась, поднося к губам кружку с булькающей жижицей, и резко опрокинула все это в себя.
Сначала ничего не происходило: все забило мерзкое послевкусие, но как только она открыла рот, чтобы высказать свое отношение к «чудотворной» гадости, тут приход и случился. В ее голове как будто созревали много-много почек и начали лопаться одна за другой, заполняя мозг воспоминаниями. Вот она сидит на ступеньках своей школы и сосет чупа-чупс, к ней подходит странный толстяк, но раньше, чем она успевает заклеймить его во всеуслышание как педофила, он говорит ей еще более странные вещи – так она узнала, что избрана. Вот она приходит в Саннидейльскую школу и знакомится с Уиллоу, Ксандером и Джайлзом. Вот она видит в темном переулке загадочную фигуру Ангела и его темные глаза. Как в калейдоскопе проносятся события, плохие и хорошие, мелькают лица… Входят в Магическую шкатулку Маша и Зуб, Уильям прижимает к груди Джиневру перед тем, как броситься наутек… Спайк!
Баффи вспомнила! Его желтые глаза и ужасающие клыки, готовые вот-вот вонзиться в ее шею на Хэллоуин. Какой она тогда была дурочкой, что не видела его истинных чувств, и совсем, совсем не разбиралась в своих! Спайк – нервно шагающий под розовым в ромашку зонтиком перед воротами кладбища, как рыцарь, спасший от дождя свою принцессу. Спайк – с непередаваемым выражением лица смотрящий на нечто зеленоватое и скулящее в свертке, который счастливая мамаша прижимала к груди… Уилли!
- Уилли!
Баффи открыла глаза, но только секунду соображала, почему на кухне никого нет, кроме нее, а в доме так подозрительно тихо. Материнский инстинкт оказался сильнее всяких там глупых «почему»! Она должна была увидеть сына!
Баффи так резко вскочила на ноги, что задела стол, на котором возмущенно подскочила кружка из-под зелья, а стул, отлетев в сторону, с грохотом врезался в шкаф.
- Может, не только со стола убирать будем, но и стул привинтим? – неосторожно донеслось из гостиной.
- Не стоит, ремонт пола дороже.
Баффи не вслушивалась в смысл слов, она неслась на голоса, движимая одним желанием прижать сына к груди, даже если Уилли затеял игру в догонялки, перебегая от кресла к креслу, умело прячась то за диваном, то за пытающимися слиться со стенами девушками, и истошно вопя:
- Тетя Вииииии!
Тетя Ви вроде бы даже протянула к нему руки, обещая укрытие, но, увидев с какой легкостью отлетел в сторону крупногабаритный дядя Ксандер, закончивший ремонт в подвале и как раз поднявшийся наверх, поняла, что ребенка не спасти.
- О, мой дорогой мальчик!
От Истребительницы не могла сбежать ни одна тварь, не то что собственный сын. И через несколько секунд мальчик оказался в ее трепетно-железных объятиях.
Как любая любящая мать, Баффи была уверена, что ее сын - голубоглазый пухлощекий ангелочек с льняными кудрями. То, что ее ребенок никогда не был по-детски упитанным, имел серо-зеленые глаза и темно-русые волосы, а его щеки никогда не были пухлыми, ее не смущало. Слабые попытки друзей разуверить ее в этом заблуждении она пресекала на корню, а реакцию незнакомцев, когда после ее описания Уилли представал перед их глазами, списывала на зависть.
- Сколько раз я тебе говорила: сокровище мое, не ходи за мамой на кладбище, - причитала она, тиская в объятиях трепыхающегося ребенка, не обращая внимания на призывы Уиллоу и Тары быть снисходительнее. – А уж если пошел, то надень что-нибудь поудобнее – ты в полах плаща вечно путаешься, радость моя. И – сколько раз я тебе говорила – снимай дома эти ужасные ботинки! Во-первых, на них пыль кладбищенская, а может еще чего и похуже, во-вторых, испортишь ими ноги!
- Папа-то не портит, - исхитрился воспротивиться Уилли, когда мама чуть ослабила хватку.
- Папа уже ничего не испортит, а ты еще живой, растущий организм! – не задумываясь отбрила любящая родительница.
- Так, что за шум, а драки нету? – на свою беду радостно вопросил Спайк, нарисовавшись в дверях гостиной и обозревая поле боя. То, что он навеселе, было видно невооруженным глазом, а уж у вспомнившей все Истребительницы глаз снова стал алмазом.
- Где ты шатался? Я прихожу с работы, усталая, с амнезией, ребенок шляется по кладбищу ночью, а ты?
- Погоди, погоди, не кричи! – примирительно начал Спайк, усердно почесывая лоб, как будто хотел наковырять хоть какие-то слова оправдания. - Сегодня среда, любимая. А по средам мы с Максом ходим в бар. К тебе память не вернулась?
- Вернулась, - примирительно буркнула Баффи, - но ты опоздал на 15 минут!
- Баффи, - мягко напомнила Тара, - помнишь, мы с тобой говорили о залоге успешного брака и длине поводка?
Спайк оживился.
- Ушам своим не верю! Ты ее по БДСМ просвещала, ведьма? Как-то поздновато…
- Спайк, заткнись!
- А что я сказал?
- Замолчи сейчас же!
- Ребята, ну не надо!
- Баффи, хотя я всегда считал, что он тебе не пара, но успокойся, а?
- Осторожно, ковер! Ксан, отодвинь стол!
- Мама, не бей папу!
- Мама с папой играет…
- Ну, не при всех же, дорогая…
В этот несомненно драматический момент раздался звонок в дверь. Все замерли: Баффи, оседлавшая Спайка и тянущая руки к его шее; Уилли, вцепившийся в ее руку; хихикающий Спайк, вольготно развалившийся на ковре и пытающийся щупать ляжки Баффи; ведьмы, столпившиеся над ними и решающие, то ли начать колдовать, то ли разнимать вручную; Аня, спасшая лампу со стола и пытающаяся бедром отодвинуть стул; Ксандер, наблюдающий за действом…
- Открыто, - слабо пискнула Уиллоу, но дверь распахнулась раньше ее слов.
Богини не любят ждать, и Иллирия не была исключением. Она перешагнула порог и без всякого удивления уставилась на открывшуюся картину.
Первым «отмер» ребенок. С воплем: «Ура! Тетя синька приехала!!!» – Уилли бросился к Иллирии.
Богиня с готовностью присела и без колебания подхватила на руки летящий в нее боевой снаряд.
- Как ты вырос, солнышко! – на ее лице застыл мучительный мыслительный процесс, а интонации явно напоминали баффины. – Какие глазки, какие пальчики, какие щечки. Уф!
На этом она сочла свою миссию выполненной на отлично и с гордостью обозрела честную компанию.
- Что у вас здесь происходит? – вошедший за ней Уэсли был бледен, небрит и помят.
- Да так, семейный вечер в кругу друзей, - сказал Спайк, вставая и отряхиваясь.
Что случилось с Уэсли, никто не спрашивал. Все и так знали, что англичанин по-прежнему думает о Фред и никак не считает Иллирию ее заменой. Но глас человеческого рассудка был чужд представительнице внеземной цивилизации, зато пословицу «стерпится – слюбится» она запомнила очень хорошо. После некоторого силового противостояния, Баффи с неохотой признала, что кулаками ее от Уэсли не отлепить, и согласилась с доводами Джайлза, что надо найти научные пути избавления от синеволосой напасти. Пока Наблюдатель копался в пыльных фолиантах, Уиллоу и Тара вели с ней душещипательные беседы, пытаясь вложить в синеволосую голову тонкости человеческих взаимоотношений. Баффи, скрипя зубами и сердцем, принимала пару в своем доме, ожидая хоть каких-то изменений. Но события развивались вяло: привести Иллирию к добровольному отказу от принуждения Уэсли к совместному бытию пока не получалось. Зато она поняла, что дети – это святое, Уилли – это хорошо, то, что с ним делает Баффи – материнская любовь, и отмахиваться от ребенка, как от назойливой мухи, не полагается, и честно старалась вести себя по-человечески. Спайк подозревал, что ее это просто прикалывает, но надеялся, что удастся от нее избавиться раньше, чем ей это надоест.
- Проходите, располагайтесь, - вспомнила об обязанностях хорошей хозяйки Баффи. – Чем обязаны столь позднему визиту? – получилось почти без неудовольствия, хотя стрелки на часах приближались к половине второго ночи.
- Мне пришла в голову мысль, - невозмутимо сообщила Иллирия, устраиваясь на диване.
Уилли радостно оккупировал синие коленки и делал вид, что не замечает красноречивого постукивания матери по наручным часам.
- Я решила, что человеческий детеныш укрепит наш союз.
Палец Баффи замер на циферблате, Спайк поперхнулся, Ксандер издал странный звук, больше похожий на писк. Ведьмы реально ужаснулись, а Аня задумчиво закивала головой.
- Ну, если финансовая база позволяет…
Ксандер пнул ее локтем в бок, пока Баффи или кто-то другой не пнули ее чем-нибудь более серьезным.
- Что я не так сказала? – возмутилась Аня. – Вампирам можно, демонам тоже, а богиням нельзя?
- Что она не так сказала? – поддержала ее Иллирия.
- Мы на минутку, - Ксандер уже тащил свою супругу по направлению к кухне.
- Тетя Аня никогда не знает, когда надо остановиться, - со знанием дела доложил Уилли. – А детеныш будет синим?
- Вот об этом я и хотела поговорить, - оживилась Иллирия. Остальные аспекты данного дела ее, похоже, не волновали и считались делом решенным. – Уэсли упрямо твердит, что ему все равно, поэтому я не могу выбрать цветовую гамму, наиболее приятную человеческому глазу.
- Видишь ли, Иллирия, - после длительной паузы, которую нарушали только вопли и грохот с кухни, осторожно начала Уиллоу, - люди все… как бы это сказать... не то чтобы в одной гамме, есть афроамериканцы, азиаты… но…
- В общем, они не пятнистые, - прямолинейно закончил мысль Спайк. – Ну, пока живые…
Иллирия задумалась. На секунду.
- Ничего, это же смешение видов. Все равно я никак не могу выбрать окраску.
Она аккуратно спихнула Уилли с колен на диван и решительно встала.
- Раз у вас нет вариантов, я предложу свои.
За окном подозрительно зашуршало, но стремительно развивающиеся события не давали отвлечься. Иллирия прикрыла глаза, взметнула вверх руки и что-то пропела на гортанном непонятном языке. Воздух подернулся рябью, раздался хлопок и рядом с синей Иллирией возникла зеленая Иллирия.
Уэсли позеленел. Остальные, в офигении, хранили молчание.
- Не нравится?
Иллирия снова взметнула руки вверх. Через секунду рядом с ней стояла еще и красная Иллирия.
Щеки Уэсли стали стремительно краснеть.
- Н-нравится, - осторожно промычал Спайк, начиная осознавать, что надо срочно с чем-то соглашаться.
Баффи стрельнула на него глазами, но тут раздался новый хлопок, и к компании добавилась желтая Иллирия.
Краска отлила от лица Уэсли, оставив нежно-желтый цвет.
- Нравится! Нравится! – заголосили все одновременно.
- Тетя зеленка, тетя краснуха и тетя желтуха! – восторженно пискнул Уилли.
- Что, все три нравятся? – уточнила Иллирия.
- Дааа, - за всех пустил слюну Ксандер, с порога комнаты пожиравший глазами разноцветных девиц.
Аня только кинула на них быстрый взгляд и утащила мужа обратно на кухню, откуда снова послышались вопли.
- А себя ты почему не считаешь? – тем временем обрела дар речи Баффи.
- Я не настолько очеловечилась, - слегка высокомерно призналась богиня. – К тому же, они – генетически мои точные клоны. Так что и дети будут мои, и фигуру не испорчу. Я как-то себе уже понравилась в таком виде. Ваш способ размножения какой-то варварский…
- Да, ничего варварского… очень даже приятно, - ляпнул Спайк и получил от покрасневшей Баффи затрещину: оба явно подумали о начальном этапе детопроизводства.
- А у вас размножаются почкованием? – поинтересовалась Аня, в рекордно короткие сроки разобравшаяся со своим мужем и вернувшаяся смотреть продолжение представления.
Тащившийся за ней Ксандер благоразумно смолчал.
- Так намного продуктивнее. Уэсли, ты займешься этим прямо сейчас!
- Ух-ты… - только и смог выдавить обычно красноречивый Спайк.
- Ой… - пискнули ведьмы.
Аня прищурилась, явно прикидывая, то ли остаться смотреть, то ли уводить мужа для занятия тем же самым.
- Прямо здесь? На ковре? – уточнил Ксан, приглядывая себе местечко в первом ряду зрителей.
Уэсли выглядел как приговоренный к смертной казни, переводя с одного на другого затравленные взгляды.
- Да, ладно тебе, приятель, - похлопал его по плечу Ксандер и плюхнулся рядом на диван. – Каждый день новая телка, - прошептал он на ухо англичанина и похабно подмигнул. – Это же клево!
- Это клево только в порно журналах, Ксандер! – не выдержав, громким шепотом огрызнулся несчастный.
- Что там у тебя клево, Ксандер? – тут же встрепенулась Аня.
- Что там у тебя не клево, Уэсли? – почти в унисон ей пропела богиня.
Баффи напряженно размышляла, как бы отсрочить прилюдное грехопадение Уэсли.
- Папа, а многоженство существует? – очень тихо спросил Уилли, не отрывая глаз от матери.
Спайк метнул быстрый взгляд на любимую и так же еле слышно ответил:
- Нет, сынок, с нашей мамой – это фантастика.
- Так я и думал, - кивнул головой не по годам умненький ребенок.
- Извини, Иллирия, у нас нет пятиместной кровати, - нашлась Баффи.
- Ок, тогда мы возвращаемся в ЛА и возьмемся за дело. Скрестим генетический материал, выносим эмбрионов, родим разноцветное потомство, а я потом выберу самого симпатичного.
Воцарившееся молчание заставило Иллирию задуматься.
- Я что-то не то сказала?
Первой закивала Баффи, за ней – все остальные.
- Уф, какие вы, люди, странные. Вас так трудно понять… - напряглась Иллирия. – Так, дети – это Уилли, Уилли – это хорошо… Нельзя избавиться от лишних! Правильно?
Все закивали с удвоенной энергией.
- Упс, какая жалость, - пробормотала она. – Ладно, пусть остаются все трое.
- А звать их будут Све, То и Фор! – захлопал в ладоши Уилли.
- Отличные имена! – поддержала будущая мамаша.
За окном раздался истошно-визжащий звук. Все подскочили от неожиданности.
- Что это? – метнулась к окну Баффи.
- Кто-то врубил микрофон, - удивленно ответил Спайк.
- Очень смешно, - рявкнула Баффи, прокладывая себе путь мимо стульев, стола, Ани, трех или четырех Иллирий.
- Да я серьезно! Так микрофон фонит!
- Баффи, это правда микрофон, - подтвердила Уиллоу. Этот звук она лучше всего помнила из музыки группы своего экс-бойфренда - оборотня.
В этот момент на улице врубили прожектор и стало светло, как днем, бряцнули гитарные струны, выплетая мелодию, и приятный мужской голос запел:
Я здесь, Иллирилья,
Я здесь, под окном.
Объят Саннидейло
И мраком и сном…
- Это что еще за чертовщина посреди ночи? – сквозь зубы прошипела Баффи.
- Это не чертовщина, а Лорн, - объяснил Уэсли. – Хотя…
- А что он здесь делает? – Баффи начинала злиться.
Иллирия хмыкнула.
- Меня домогается, - как нечто само собой разумеющееся выдала она. - Почему он зовет меня Иллирильей? А город Саннидейло?
- Потому что так рифма получается, а это в стихе главное, - уверенно ответил Спайк, но заметив, что богиня недоуменно нахмурилась, тут же нашелся: - Это на итальянский манер, так романтичнее.
- Ну, ладно.
Исполнен отвагой,
Окутан плащом,
С гитарой и шнягой,
Я здесь, под окном, - тем временем заливался Лорн.
- А что такое «шняга»?
- Это тоже для рифмы. Не бери в голову.
Ты спишь ли? Гитарой
Тебя разбужу.
Проснутся соседи,
Мечом уложу.
- Каким мечом моих соседей? – возмутилась Баффи. – Да что он себе позволяет?!
- Вот-вот, - кивнула Иллирия. - Этот зеленый меня достал! Проходу не дает!
- А чего он от тебя хочет? – жаждала подробностей Аня.
- Замуж он ее хочет! – вдруг высказался Уэсли. – Жить, говорит, без тебя не могу и все такое. А она в меня, как клещ, вцепилась, не отодрать.
Иллирия нахмурилась. Спайк задумался.
- Послушай, птичка, а что ты имеешь против Лорна?
- Он… он же зеленый!
- Милая, - мягко сказала Тара, - но ведь ты – синяя. Причем местами. Что в этом такого?
- Мужчину, который любит, надо ценить, - со знанием дела сказала Баффи, с нежностью посмотрев на Спайка, но пока тот не раздулся от гордости, добавила: - а иногда и бить не помешает.
Иллирия задумалась:
- Бить, говоришь?
Шелковые петли
К окошку привесь...
Что медлишь?.. Уж нет ли
Соперника здесь?..
- Я ему сейчас и соперника, и петлю покажу, на шею! – разбушевалась Баффи. - Иллирия, заткни его! Опять завтра все соседи на нас жалобу напишут за нарушение общественного спокойствия! Косяком пойдут всякие службы опеки и правопорядка!
- Легко тебе говорить «заткни»! – пожаловалась Иллирия. – Самый простой способ – убить, но так, видите ли, нельзя! А остальные на него не действуют!
- Тогда зови его сюда! Лишь бы замолчал.
- Зеленый человек приехал! – обрадовался Уилли, когда мама и папа, разбив прожектор и повыдергивав провода из усилителя, втащили гостя в дом.
- Здравствуй, сахарок! Ты опять подрос, споешь что-нибудь дяде?
- Нет! – Баффи успела закрыть ладонью рот сына. – Хватит на сегодня песен, ночь на дворе. Если еще и Уилли заголосит, нас завтра точно придут лишать родительских прав.
Но влюбленный Лорн не обращал ни на кого внимания, увидев предмет своего вожделения.
- О свет очей моих, синеволосая богиня!.. О… - тут он заметил еще троих «богинь» и на мгновение утратил дар речи, но быстро оправился от шока, и продолжил с неподдельным восторгом: - и красноволосая богиня! И зеленоволосая богиня! Ты сияешь, как…
- Гирлянда, - подсказал Уилли.
- Желтоволосая гирлянда… тьфу, богиня! Это счастье – лицезреть тебя… вокруг.
Четыре Иллирии милостиво внимали и о чем-то размышляли, оглядывая Лорна с головы до пят.
- Зеленое с желтым – скучно, но терпимо, - наконец промолвила главная Иллирия. – С красным – немного вульгарно, но современно. Все зеленое как-то…
- Однотонность тоже бывает в моде, - со знанием дела сказала Аня.
Уэсли кажется уже не дышал, боясь спугнуть свое счастье.
- А синее с зеленым, не слишком?
- Ну, что ты! В самый раз! - нестройным хором голосов откликнулись присутствующие.
- О чем это вы? – недоумевал Лорн.
- Иллирия решила заняться селекцией, - объяснил Спайк. – Мы предлагаем твою кандидатуру.
Лорн долго не раздумывал, вернее, не раздумывал вовсе:
- О свет очей моих! Дети – это чудесно! Я готов…
- Ты-то готов – это понятно, - перебила его Иллирия и высокомерно вскинула голову: - Но вот подходишь ли ты на роль отца моих детей…
- Богиня, откуда сомнения? – недоуменно обиделся Лорн. – Как ты можешь во мне сомневаться, свет очей моих? Мой генетический материал превосходен!!!
Иллирии внимали все более и более благосклонно, Лорн рассыпался бисером, не умолкая ни на секунду:
- Я, по первому твоему зову…
У главной Иллирии был такой вид, что она вот-вот махнет рукой, давая добро на действо, как в средние века монарх открывал битву на ристалище. Но Баффи ее опередила:
- По первому – не надо!
- Давайте вы с чувством, с толком, с расстановкой… - поддакивали ей ведьмы.
- Ладно, попытка не пытка, - решилась Иллирия. – Но учтите: если головастики Лорна окажутся бракованными, я отказываюсь считать это своим потомством!
- Хорошо, хорошо, - поспешил согласиться Спайк и огреб гневные взгляды от присутствующих дам. – Что? – возмутился он громким шепотом. – До потомства еще далеко, а Уэсли спасать надо прямо сейчас. К тому же Лорн-то от своих головастиков не откажется!
- Проблемы будем решать по мере поступления, - после секундного раздумья поддержала мужа Баффи.
- Уэсли, ты свободен! – царственным жестом отмахнулась от экс-наблюдателя Иллирия, подхватила под руку сияющего Лорна и скомандовала отход: - Девочки, за мной!
Ксандер выглядел разочарованным. Аня для порядка пнула его в бок локтем и тоже засобиралась домой.
- Кина не будет, - не упустил возможности по-своему пнуть Ксандера Спайк, с видом гостеприимного хозяина распахивая перед уходящими гостями дверь. – Удачи тебе с гаремом, зеленый!
Уиллоу и Тара под руки поднимали с дивана Уэсли, на лице которого застыло нечто подобное религиозному экстазу.
- Дыши уже, дружок, - посоветовал вампир, - а то скоро пятнами пойдешь, как Иллирия.
Спайк подошел к Баффи, которая смотрела на Уилли. Полный событий вечер и не менее бурное начало ночи утомили малыша: как только взрослые перестали выделывать всякие интересные штуки, он свернулся калачиком и уснул. Теперь Баффи стояла и с умилением смотрела на спящего сына. Спайк подошел и обнял ее за талию.
- Хорошо сопит, - нежно прошептала Баффи.
- Трогательно, - согласился Спайк. – Надо проверить ему аденоиды.
На этом и порешили. Спайк поднял сына на руки и понес укладывать спать. Баффи пошла следом. Последними на второй этаж поднимались ведьмы, которые, пыхтя, тащили невменяемого от счастья Уэсли.
За окном начинало светлеть.
продолжение следует
Автор: Rika (Spike)
Бета: нету
Рейтинг: романтический NC-17
Жанр: стёб
Паринг: Спайк/Баффи, ОЖП, ОМП и дети, много, много детей…
Время действия (спойлеры): теоретически все еще во вселенной Баффиверса, но это по-прежнему не важно, потому что фик не об этом, а о любви.
Краткое содержание: они уже давно вместе, но их долгий и местами тяжелый путь друг к другу по-прежнему продолжается, ведь процесс притирания друг к другу идет всю жизнь. Тем более, когда совместное житие вампира и истребительницы, человека и демона приносит свои естественные плоды.
От автора: Это мой второй фик по спаффи. Но вы все равно будьте снисходительны
Огромное спасибо авторам, увлекающимся стихосложением и описанием секса. Некоторые ваши фееричные предложения оставлены без изменения. Другие – послужили трамплином для полета моей фантазии. Благодаря вам, читателю, как всегда, гарантированы яркие впечатления от красочных описаний и неожиданных поворотов сюжета.
Тематически продолжение фика "Лебединая песня".
Отказ от прав: Спайк по-прежнему не мой, а жаль
часть первая
Тонкая темная фигурка кралась по темному кладбищу, стараясь держаться в тени деревьев. В ночной тишине глухо поскрипывали стволы столетних дубов, замогильным шепотом шелестели на ветру листья, а яркий огрызок луны заливал потусторонним светом выступающие надгробия. Внезапно фигурка остановилась и прислушалась: с какого-то угла донеслись звуки другого рода: кто-то, бормоча под нос проклятья, разбрасывал комья земли и выбирался наружу. Девушка не задумываясь метнулась из укрытия. Взметнулся кол в тонкой руке, ругательства на мгновение стали громче, но тут же оборвались на полуслове.
Девушка недоуменно посмотрела на кол в своей руке, на кучку пепла под ногами, чихнула и полезла в карман за платком. Но вместо ожидаемой мягкой бумажки рука нащупала нечто более толстое. Девушка вытащила листок, развернула, но прочитать мелкие каракули под светом луны не получалось. Она оглянулась по сторонам и решительным шагом направилась к фонарю.
Стучали ребра: «Не надо!»
В подбитом глазе огонь.
Мне многого, птичка, не надо
Ты только ногами не тронь.
Твердила ты: «Спайк – собака»
Но знаю я, что любя.
И, в принципе, классная драка,
Всегда заводила меня.
Ты тоже всегда загоралась,
Когда все крушила вокруг.
И все это завершалось
Сплетением яростным рук.
Душа моя что-то кричала,
Ты что-то шептала в ответ.
Так песня любви звучала,
Вываливаясь на свет.
И наши сердца не молчали,
Бубухая в унисон.
Мы вместе любовь познали
Мы вместе, и это не сон.
Девушка недоуменно поморщилась. Стихи будили странные чувства. Вроде бы было в них что-то знакомое, что почему-то казалось родным и прекрасным, но в то же время очень хотелось найти урну и употребить твердую бумагу по правильному назначению - выбросить. Судя по тому, что выкинуть бумажку прямо на землю рука не поднималась, она была приличной девушкой и мусорила на улицах только неизбежным: пеплом всякой нечисти.
Удивительно, но урна не нашлась с такой же легкостью, как фонарь, поэтому девушка сунула бумажку обратно в карман и полезла в другой, опять сосредоточившись на поисках платка.
Увы, в другом кармане тоже оказалась только плотный, в несколько раз сложенный лист. С некоторым содроганием девушка вперилась в него взглядом.
Мой милый друг… Хотя, какой ты милый?
Ты – злобный монстр, но мной любимый.
И пусть весь мир сопит от злости,
Мы будем бить друг другу кости.
Мы будем плакать и смеяться
И снова друг в друга влюбляться…
Если первое стихотворение было написано без помарок, то на этом листе зачеркивания и исправления чернели сплошь и рядом. «Черновик», - догадалась девушка и сунула бумажку обратно. Потом похлопала себя по карманам и с огорчением признала, что не является обладательницей такого важного предмета, как платок.
Внезапно она почувствовала за спиной чье-то присутствие и резко обернулась, занося кол. Сзади было пусто.
Вернее, так казалось, пока она не опустила глаза вниз: в тени маячил маленький силуэт, разглядеть который, находясь на свету фонаря, было невозможно. Но только она собралась задать вопрос, – Карлик? Тролль? - как существо само подало голос и шагнуло в свет.
- Так не честно! – горестно произнес детский голосок.
Девушка с изумлением смотрела на его обладателя. Мальчику было лет шесть, но одет он был в длинный кожаный плащ, скрывающий его тощую фигурку до самой земли, из-под которого торчали только круглые носы тяжелых ботинок, а на голове топорщились явно выбеленные колючки.
«Во дают родители», - подумала она, но тут дитя снова заговорило.
- Ты опять меня заметила! – мальчик поднял голову и с некоторым беспокойством уставился в ее лицо пытливыми глазенками.
«И как только ему позволяют гулять ночью? Вон он, какой худенький, кожа да кости, бледненький… Не следят совсем».
- Я помню, что ты запретила мне идти за собой. Но мне так понравилось патрулировать, что я не удержался.
Девушка нахмурилась, тщетно пытаясь вспомнить, где она видела этого ребенка раньше. Мальчик выглядел знакомым, особенно когда улыбнулся извиняющейся улыбкой, распахнул глаза и захлопал ресницами. Кого-то он очень сильно напоминал, только вот она никак не могла вспомнить кого… Она вообще почему-то не могла ничего вспомнить.
Мальчик шмыгнул носом.
- Мам, ты сердишься, да? Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, не сердись, а?
Мам?
Девушка выпучила глаза.
- Мам?
Мальчик отступил на шаг, но испуганным не выглядел. Только обреченно вздохнул и согласно закивал головой.
- Я – твоя мама? – все-таки уточнила она.
Мальчик вздохнул еще горше и затараторил:
- Ну да, ты - моя мама. Тебя зовут Баффи, ты – истребительница вампиров. Видишь, у тебя кол в руке? Вот им ты и истребляешь. У тебя много друзей, вернее, нахлебников, - менторским тоном вещал мальчик, наморив лоб, как будто, повторяя за кем-то из взрослых, старался оттарабанить урок без запинки. – Твоего Наблюдателя зовут дядя Рупи. То есть, это мне он дядя, а для тебя он Джайлз. И наблюдает он за тобой, как за Истребительницей, а не по какой-то другой причине, хотя совершенно не понятно, зачем ему это надо. Еще есть дядя Ксандер, но о нем и говорить-то нечего, как все вспомнишь, сама поймешь. Про тетю Аню я не знаю, что сказать, с ней и так все ясно. А про тетю Машу рассказывать слишком долго, и, вообще, на данный момент тоже не актуально – сегодня ты дежурная по кладбищу.
Баффи начало мутить от такого обилия информации, но белоснежный частокол памяти по-прежнему окружал ее со всех сторон. И на этом заборе не было написано ни слова, которое послужило бы ей толчком к воспоминаниям. Тем временем маленький мучитель и не думал останавливаться.
- Еще есть Уиллоу и Тара, они твои подруги и ведьмы. И – какого черта они до сих пор живут с нами, не понимаю, - всегда тебе помогают. Добрые ведьмы, - уточнил он, увидев как расширились глаза его собеседницы. – Мам, пойдем домой, а? Тетя Ви сварит тебе микстуру, и ты все вспомнишь. Опять…
Все ниточки прошлой жизни сплелись в большой ком и вывалились у нее из памяти. Она не могла вспомнить никого из перечисленных людей.
- А папа? – подала она слабый голос. – Папа-то у нас есть?
- А то! – хмыкнув, оживился мальчик. – Но лучше бы тебе с ним не встречаться, пока тетя Ви тебя не вылечит. А то, мало ли что, вдруг перевесит тяга к истребительству…
Баффи поняла, что ничего не поняла, а только еще больше запуталась. Что это за муж такой, которого захочется истребить до принятия микстуры? И еще… Очень некстати возник мучительный вопрос: а замужем она или нет? Но она подумала, что спрашивать об этом собственного сына непедагогично, мало ли что...
Действительно, надо было пойти домой и выпить что угодно, лишь бы вернуть память, а потом уж разбираться, кто есть кто, и кого за что надо истреблять.
Она посмотрела на мальчика.
- Ладно. Придется тебе поверить, раз уж ты мой… - она запнулась перед словом, которое раньше никогда не произносила, - мой сын.
- Уильям Таннер Второй, мэм, - официально представился мальчик и вежливо шаркнул ножкой. – Но все зовут меня Уилли.
Это было такое трогательно-неуклюжее движение, что какое-то приятное и нежное воспоминание всколыхнулось у нее в животе, и Баффи, с умилением на лице, положила руку на живот.
- Проголодалась? – поинтересовался Уилли, заглядывая ей в лицо и осклабившись в сочувственной улыбке.
Зубки у него были редкие, маленькие, с острыми клычками и такие трогательные, что к глазам Баффи подступили слезы. Она глубоко вздохнула, прогоняя странную чувствительность, но тут Уилли вытащил руку из кармана и доверчиво протянул ей распахнутую ладошку. Увидев тоненькие, почти прозрачные пальчики, Баффи совсем растрогалась и, чуть не всхлипнув, осторожно взяла его за руку.
- Мам, ты только не плачь, ладно?
Баффи почувствовала, как слезы с новой силой ринулись к глазам.
- А то в прошлый раз только ленивый не вылез поинтересоваться, кто это ночью ревет на улице во весь голос.
Баффи моргнула, и мокрые дорожки потекли по ее щекам.
- Мам, только постарайся не всхлипывать, ладно? Держи себя в руках. Все будет хорошо и не больно, - со знанием дела сказал малыш и потянул ее через кладбище.
Баффи хлюпнула носом и, смахивая слезы, пошла следом.
Они вышли с кладбища и пошли по улицам обыкновенного сонного городка. Баффи почти успокоилась, отвлекшись на разглядывание домов, но напрасно – никакого проблеска воспоминаний не случилось. Уилли уверенно тянул ее вверх по улице, движимый явно одной целью: побыстрее доставить маму домой, пока она молчит.
Наконец они подошли к небольшому дому, у которого единственного горели окна в гостиной. Уилли протолкнул Баффи вперед и, едва закрыв за ними дверь, заорал:
- Тетя Ви-и-и! У мамы опять склероз!
- Не склероз, а амнезия, Уилли, - поправила его симпатичная рыжая девушка, спускаясь по лестнице. – Не беспокойся, милая, это зелье я уже варю с закрытыми глазами. Сейчас мы тебя мигом вылечим.
- Ты только не переживай, Баффи, и не делай резких движений, - подбодрила ее другая девушка, выглянув из кухни.
- А то стекло в гостиной уж больно дорогое и стулья к кухонному гарнитуру на складе закончились, - добавила худосочная блондинка, сидевшая в гостиной с калькулятором и блокнотом. – Кстати, Ксандер в третий раз на неделе трубу в подвале меняет, хотя… ты этого сейчас все равно не помнишь, потом поговорим.
Баффи сглотнула, но в непонятные дискуссии решила не вступать, и понуро поплелась за, как она поняла, Уиллоу на кухню. Там она с возрастающим волнением наблюдала, как споро ведьмы управляются с зельем: одна ставит кастрюльку на плиту, другая – тут же поджигает огонь, в четыре руки сыпятся цепотки странных приправ и два голоса тихо что-то бормочут.
- Это правда необходимо? – с ужасом уточнила Баффи, когда перед ее носом оказаось мало аппетитное варево бурого цвета.
- Не дрефь, мама, - вынырнул рядом Уилли, - давай, одним глотком, как тебя папа учил…
Как ее учил папа, то есть муж, в общем, отец ее ребенка, Баффи, конечно, не помнила, но ее предполагаемый сын стоял рядом, восторженно сверкая глазенками, и явно ожидал от мамы подвига, так что ударить в грязь лицом перед этим ребенком она не могла. Баффи крепко зажмурилась, поднося к губам кружку с булькающей жижицей, и резко опрокинула все это в себя.
Сначала ничего не происходило: все забило мерзкое послевкусие, но как только она открыла рот, чтобы высказать свое отношение к «чудотворной» гадости, тут приход и случился. В ее голове как будто созревали много-много почек и начали лопаться одна за другой, заполняя мозг воспоминаниями. Вот она сидит на ступеньках своей школы и сосет чупа-чупс, к ней подходит странный толстяк, но раньше, чем она успевает заклеймить его во всеуслышание как педофила, он говорит ей еще более странные вещи – так она узнала, что избрана. Вот она приходит в Саннидейльскую школу и знакомится с Уиллоу, Ксандером и Джайлзом. Вот она видит в темном переулке загадочную фигуру Ангела и его темные глаза. Как в калейдоскопе проносятся события, плохие и хорошие, мелькают лица… Входят в Магическую шкатулку Маша и Зуб, Уильям прижимает к груди Джиневру перед тем, как броситься наутек… Спайк!
Баффи вспомнила! Его желтые глаза и ужасающие клыки, готовые вот-вот вонзиться в ее шею на Хэллоуин. Какой она тогда была дурочкой, что не видела его истинных чувств, и совсем, совсем не разбиралась в своих! Спайк – нервно шагающий под розовым в ромашку зонтиком перед воротами кладбища, как рыцарь, спасший от дождя свою принцессу. Спайк – с непередаваемым выражением лица смотрящий на нечто зеленоватое и скулящее в свертке, который счастливая мамаша прижимала к груди… Уилли!
- Уилли!
Баффи открыла глаза, но только секунду соображала, почему на кухне никого нет, кроме нее, а в доме так подозрительно тихо. Материнский инстинкт оказался сильнее всяких там глупых «почему»! Она должна была увидеть сына!
Баффи так резко вскочила на ноги, что задела стол, на котором возмущенно подскочила кружка из-под зелья, а стул, отлетев в сторону, с грохотом врезался в шкаф.
- Может, не только со стола убирать будем, но и стул привинтим? – неосторожно донеслось из гостиной.
- Не стоит, ремонт пола дороже.
Баффи не вслушивалась в смысл слов, она неслась на голоса, движимая одним желанием прижать сына к груди, даже если Уилли затеял игру в догонялки, перебегая от кресла к креслу, умело прячась то за диваном, то за пытающимися слиться со стенами девушками, и истошно вопя:
- Тетя Вииииии!
Тетя Ви вроде бы даже протянула к нему руки, обещая укрытие, но, увидев с какой легкостью отлетел в сторону крупногабаритный дядя Ксандер, закончивший ремонт в подвале и как раз поднявшийся наверх, поняла, что ребенка не спасти.
- О, мой дорогой мальчик!
От Истребительницы не могла сбежать ни одна тварь, не то что собственный сын. И через несколько секунд мальчик оказался в ее трепетно-железных объятиях.
Как любая любящая мать, Баффи была уверена, что ее сын - голубоглазый пухлощекий ангелочек с льняными кудрями. То, что ее ребенок никогда не был по-детски упитанным, имел серо-зеленые глаза и темно-русые волосы, а его щеки никогда не были пухлыми, ее не смущало. Слабые попытки друзей разуверить ее в этом заблуждении она пресекала на корню, а реакцию незнакомцев, когда после ее описания Уилли представал перед их глазами, списывала на зависть.
- Сколько раз я тебе говорила: сокровище мое, не ходи за мамой на кладбище, - причитала она, тиская в объятиях трепыхающегося ребенка, не обращая внимания на призывы Уиллоу и Тары быть снисходительнее. – А уж если пошел, то надень что-нибудь поудобнее – ты в полах плаща вечно путаешься, радость моя. И – сколько раз я тебе говорила – снимай дома эти ужасные ботинки! Во-первых, на них пыль кладбищенская, а может еще чего и похуже, во-вторых, испортишь ими ноги!
- Папа-то не портит, - исхитрился воспротивиться Уилли, когда мама чуть ослабила хватку.
- Папа уже ничего не испортит, а ты еще живой, растущий организм! – не задумываясь отбрила любящая родительница.
- Так, что за шум, а драки нету? – на свою беду радостно вопросил Спайк, нарисовавшись в дверях гостиной и обозревая поле боя. То, что он навеселе, было видно невооруженным глазом, а уж у вспомнившей все Истребительницы глаз снова стал алмазом.
- Где ты шатался? Я прихожу с работы, усталая, с амнезией, ребенок шляется по кладбищу ночью, а ты?
- Погоди, погоди, не кричи! – примирительно начал Спайк, усердно почесывая лоб, как будто хотел наковырять хоть какие-то слова оправдания. - Сегодня среда, любимая. А по средам мы с Максом ходим в бар. К тебе память не вернулась?
- Вернулась, - примирительно буркнула Баффи, - но ты опоздал на 15 минут!
- Баффи, - мягко напомнила Тара, - помнишь, мы с тобой говорили о залоге успешного брака и длине поводка?
Спайк оживился.
- Ушам своим не верю! Ты ее по БДСМ просвещала, ведьма? Как-то поздновато…
- Спайк, заткнись!
- А что я сказал?
- Замолчи сейчас же!
- Ребята, ну не надо!
- Баффи, хотя я всегда считал, что он тебе не пара, но успокойся, а?
- Осторожно, ковер! Ксан, отодвинь стол!
- Мама, не бей папу!
- Мама с папой играет…
- Ну, не при всех же, дорогая…
В этот несомненно драматический момент раздался звонок в дверь. Все замерли: Баффи, оседлавшая Спайка и тянущая руки к его шее; Уилли, вцепившийся в ее руку; хихикающий Спайк, вольготно развалившийся на ковре и пытающийся щупать ляжки Баффи; ведьмы, столпившиеся над ними и решающие, то ли начать колдовать, то ли разнимать вручную; Аня, спасшая лампу со стола и пытающаяся бедром отодвинуть стул; Ксандер, наблюдающий за действом…
- Открыто, - слабо пискнула Уиллоу, но дверь распахнулась раньше ее слов.
Богини не любят ждать, и Иллирия не была исключением. Она перешагнула порог и без всякого удивления уставилась на открывшуюся картину.
Первым «отмер» ребенок. С воплем: «Ура! Тетя синька приехала!!!» – Уилли бросился к Иллирии.
Богиня с готовностью присела и без колебания подхватила на руки летящий в нее боевой снаряд.
- Как ты вырос, солнышко! – на ее лице застыл мучительный мыслительный процесс, а интонации явно напоминали баффины. – Какие глазки, какие пальчики, какие щечки. Уф!
На этом она сочла свою миссию выполненной на отлично и с гордостью обозрела честную компанию.
- Что у вас здесь происходит? – вошедший за ней Уэсли был бледен, небрит и помят.
- Да так, семейный вечер в кругу друзей, - сказал Спайк, вставая и отряхиваясь.
Что случилось с Уэсли, никто не спрашивал. Все и так знали, что англичанин по-прежнему думает о Фред и никак не считает Иллирию ее заменой. Но глас человеческого рассудка был чужд представительнице внеземной цивилизации, зато пословицу «стерпится – слюбится» она запомнила очень хорошо. После некоторого силового противостояния, Баффи с неохотой признала, что кулаками ее от Уэсли не отлепить, и согласилась с доводами Джайлза, что надо найти научные пути избавления от синеволосой напасти. Пока Наблюдатель копался в пыльных фолиантах, Уиллоу и Тара вели с ней душещипательные беседы, пытаясь вложить в синеволосую голову тонкости человеческих взаимоотношений. Баффи, скрипя зубами и сердцем, принимала пару в своем доме, ожидая хоть каких-то изменений. Но события развивались вяло: привести Иллирию к добровольному отказу от принуждения Уэсли к совместному бытию пока не получалось. Зато она поняла, что дети – это святое, Уилли – это хорошо, то, что с ним делает Баффи – материнская любовь, и отмахиваться от ребенка, как от назойливой мухи, не полагается, и честно старалась вести себя по-человечески. Спайк подозревал, что ее это просто прикалывает, но надеялся, что удастся от нее избавиться раньше, чем ей это надоест.
- Проходите, располагайтесь, - вспомнила об обязанностях хорошей хозяйки Баффи. – Чем обязаны столь позднему визиту? – получилось почти без неудовольствия, хотя стрелки на часах приближались к половине второго ночи.
- Мне пришла в голову мысль, - невозмутимо сообщила Иллирия, устраиваясь на диване.
Уилли радостно оккупировал синие коленки и делал вид, что не замечает красноречивого постукивания матери по наручным часам.
- Я решила, что человеческий детеныш укрепит наш союз.
Палец Баффи замер на циферблате, Спайк поперхнулся, Ксандер издал странный звук, больше похожий на писк. Ведьмы реально ужаснулись, а Аня задумчиво закивала головой.
- Ну, если финансовая база позволяет…
Ксандер пнул ее локтем в бок, пока Баффи или кто-то другой не пнули ее чем-нибудь более серьезным.
- Что я не так сказала? – возмутилась Аня. – Вампирам можно, демонам тоже, а богиням нельзя?
- Что она не так сказала? – поддержала ее Иллирия.
- Мы на минутку, - Ксандер уже тащил свою супругу по направлению к кухне.
- Тетя Аня никогда не знает, когда надо остановиться, - со знанием дела доложил Уилли. – А детеныш будет синим?
- Вот об этом я и хотела поговорить, - оживилась Иллирия. Остальные аспекты данного дела ее, похоже, не волновали и считались делом решенным. – Уэсли упрямо твердит, что ему все равно, поэтому я не могу выбрать цветовую гамму, наиболее приятную человеческому глазу.
- Видишь ли, Иллирия, - после длительной паузы, которую нарушали только вопли и грохот с кухни, осторожно начала Уиллоу, - люди все… как бы это сказать... не то чтобы в одной гамме, есть афроамериканцы, азиаты… но…
- В общем, они не пятнистые, - прямолинейно закончил мысль Спайк. – Ну, пока живые…
Иллирия задумалась. На секунду.
- Ничего, это же смешение видов. Все равно я никак не могу выбрать окраску.
Она аккуратно спихнула Уилли с колен на диван и решительно встала.
- Раз у вас нет вариантов, я предложу свои.
За окном подозрительно зашуршало, но стремительно развивающиеся события не давали отвлечься. Иллирия прикрыла глаза, взметнула вверх руки и что-то пропела на гортанном непонятном языке. Воздух подернулся рябью, раздался хлопок и рядом с синей Иллирией возникла зеленая Иллирия.
Уэсли позеленел. Остальные, в офигении, хранили молчание.
- Не нравится?
Иллирия снова взметнула руки вверх. Через секунду рядом с ней стояла еще и красная Иллирия.
Щеки Уэсли стали стремительно краснеть.
- Н-нравится, - осторожно промычал Спайк, начиная осознавать, что надо срочно с чем-то соглашаться.
Баффи стрельнула на него глазами, но тут раздался новый хлопок, и к компании добавилась желтая Иллирия.
Краска отлила от лица Уэсли, оставив нежно-желтый цвет.
- Нравится! Нравится! – заголосили все одновременно.
- Тетя зеленка, тетя краснуха и тетя желтуха! – восторженно пискнул Уилли.
- Что, все три нравятся? – уточнила Иллирия.
- Дааа, - за всех пустил слюну Ксандер, с порога комнаты пожиравший глазами разноцветных девиц.
Аня только кинула на них быстрый взгляд и утащила мужа обратно на кухню, откуда снова послышались вопли.
- А себя ты почему не считаешь? – тем временем обрела дар речи Баффи.
- Я не настолько очеловечилась, - слегка высокомерно призналась богиня. – К тому же, они – генетически мои точные клоны. Так что и дети будут мои, и фигуру не испорчу. Я как-то себе уже понравилась в таком виде. Ваш способ размножения какой-то варварский…
- Да, ничего варварского… очень даже приятно, - ляпнул Спайк и получил от покрасневшей Баффи затрещину: оба явно подумали о начальном этапе детопроизводства.
- А у вас размножаются почкованием? – поинтересовалась Аня, в рекордно короткие сроки разобравшаяся со своим мужем и вернувшаяся смотреть продолжение представления.
Тащившийся за ней Ксандер благоразумно смолчал.
- Так намного продуктивнее. Уэсли, ты займешься этим прямо сейчас!
- Ух-ты… - только и смог выдавить обычно красноречивый Спайк.
- Ой… - пискнули ведьмы.
Аня прищурилась, явно прикидывая, то ли остаться смотреть, то ли уводить мужа для занятия тем же самым.
- Прямо здесь? На ковре? – уточнил Ксан, приглядывая себе местечко в первом ряду зрителей.
Уэсли выглядел как приговоренный к смертной казни, переводя с одного на другого затравленные взгляды.
- Да, ладно тебе, приятель, - похлопал его по плечу Ксандер и плюхнулся рядом на диван. – Каждый день новая телка, - прошептал он на ухо англичанина и похабно подмигнул. – Это же клево!
- Это клево только в порно журналах, Ксандер! – не выдержав, громким шепотом огрызнулся несчастный.
- Что там у тебя клево, Ксандер? – тут же встрепенулась Аня.
- Что там у тебя не клево, Уэсли? – почти в унисон ей пропела богиня.
Баффи напряженно размышляла, как бы отсрочить прилюдное грехопадение Уэсли.
- Папа, а многоженство существует? – очень тихо спросил Уилли, не отрывая глаз от матери.
Спайк метнул быстрый взгляд на любимую и так же еле слышно ответил:
- Нет, сынок, с нашей мамой – это фантастика.
- Так я и думал, - кивнул головой не по годам умненький ребенок.
- Извини, Иллирия, у нас нет пятиместной кровати, - нашлась Баффи.
- Ок, тогда мы возвращаемся в ЛА и возьмемся за дело. Скрестим генетический материал, выносим эмбрионов, родим разноцветное потомство, а я потом выберу самого симпатичного.
Воцарившееся молчание заставило Иллирию задуматься.
- Я что-то не то сказала?
Первой закивала Баффи, за ней – все остальные.
- Уф, какие вы, люди, странные. Вас так трудно понять… - напряглась Иллирия. – Так, дети – это Уилли, Уилли – это хорошо… Нельзя избавиться от лишних! Правильно?
Все закивали с удвоенной энергией.
- Упс, какая жалость, - пробормотала она. – Ладно, пусть остаются все трое.
- А звать их будут Све, То и Фор! – захлопал в ладоши Уилли.
- Отличные имена! – поддержала будущая мамаша.
За окном раздался истошно-визжащий звук. Все подскочили от неожиданности.
- Что это? – метнулась к окну Баффи.
- Кто-то врубил микрофон, - удивленно ответил Спайк.
- Очень смешно, - рявкнула Баффи, прокладывая себе путь мимо стульев, стола, Ани, трех или четырех Иллирий.
- Да я серьезно! Так микрофон фонит!
- Баффи, это правда микрофон, - подтвердила Уиллоу. Этот звук она лучше всего помнила из музыки группы своего экс-бойфренда - оборотня.
В этот момент на улице врубили прожектор и стало светло, как днем, бряцнули гитарные струны, выплетая мелодию, и приятный мужской голос запел:
Я здесь, Иллирилья,
Я здесь, под окном.
Объят Саннидейло
И мраком и сном…
- Это что еще за чертовщина посреди ночи? – сквозь зубы прошипела Баффи.
- Это не чертовщина, а Лорн, - объяснил Уэсли. – Хотя…
- А что он здесь делает? – Баффи начинала злиться.
Иллирия хмыкнула.
- Меня домогается, - как нечто само собой разумеющееся выдала она. - Почему он зовет меня Иллирильей? А город Саннидейло?
- Потому что так рифма получается, а это в стихе главное, - уверенно ответил Спайк, но заметив, что богиня недоуменно нахмурилась, тут же нашелся: - Это на итальянский манер, так романтичнее.
- Ну, ладно.
Исполнен отвагой,
Окутан плащом,
С гитарой и шнягой,
Я здесь, под окном, - тем временем заливался Лорн.
- А что такое «шняга»?
- Это тоже для рифмы. Не бери в голову.
Ты спишь ли? Гитарой
Тебя разбужу.
Проснутся соседи,
Мечом уложу.
- Каким мечом моих соседей? – возмутилась Баффи. – Да что он себе позволяет?!
- Вот-вот, - кивнула Иллирия. - Этот зеленый меня достал! Проходу не дает!
- А чего он от тебя хочет? – жаждала подробностей Аня.
- Замуж он ее хочет! – вдруг высказался Уэсли. – Жить, говорит, без тебя не могу и все такое. А она в меня, как клещ, вцепилась, не отодрать.
Иллирия нахмурилась. Спайк задумался.
- Послушай, птичка, а что ты имеешь против Лорна?
- Он… он же зеленый!
- Милая, - мягко сказала Тара, - но ведь ты – синяя. Причем местами. Что в этом такого?
- Мужчину, который любит, надо ценить, - со знанием дела сказала Баффи, с нежностью посмотрев на Спайка, но пока тот не раздулся от гордости, добавила: - а иногда и бить не помешает.
Иллирия задумалась:
- Бить, говоришь?
Шелковые петли
К окошку привесь...
Что медлишь?.. Уж нет ли
Соперника здесь?..
- Я ему сейчас и соперника, и петлю покажу, на шею! – разбушевалась Баффи. - Иллирия, заткни его! Опять завтра все соседи на нас жалобу напишут за нарушение общественного спокойствия! Косяком пойдут всякие службы опеки и правопорядка!
- Легко тебе говорить «заткни»! – пожаловалась Иллирия. – Самый простой способ – убить, но так, видите ли, нельзя! А остальные на него не действуют!
- Тогда зови его сюда! Лишь бы замолчал.
- Зеленый человек приехал! – обрадовался Уилли, когда мама и папа, разбив прожектор и повыдергивав провода из усилителя, втащили гостя в дом.
- Здравствуй, сахарок! Ты опять подрос, споешь что-нибудь дяде?
- Нет! – Баффи успела закрыть ладонью рот сына. – Хватит на сегодня песен, ночь на дворе. Если еще и Уилли заголосит, нас завтра точно придут лишать родительских прав.
Но влюбленный Лорн не обращал ни на кого внимания, увидев предмет своего вожделения.
- О свет очей моих, синеволосая богиня!.. О… - тут он заметил еще троих «богинь» и на мгновение утратил дар речи, но быстро оправился от шока, и продолжил с неподдельным восторгом: - и красноволосая богиня! И зеленоволосая богиня! Ты сияешь, как…
- Гирлянда, - подсказал Уилли.
- Желтоволосая гирлянда… тьфу, богиня! Это счастье – лицезреть тебя… вокруг.
Четыре Иллирии милостиво внимали и о чем-то размышляли, оглядывая Лорна с головы до пят.
- Зеленое с желтым – скучно, но терпимо, - наконец промолвила главная Иллирия. – С красным – немного вульгарно, но современно. Все зеленое как-то…
- Однотонность тоже бывает в моде, - со знанием дела сказала Аня.
Уэсли кажется уже не дышал, боясь спугнуть свое счастье.
- А синее с зеленым, не слишком?
- Ну, что ты! В самый раз! - нестройным хором голосов откликнулись присутствующие.
- О чем это вы? – недоумевал Лорн.
- Иллирия решила заняться селекцией, - объяснил Спайк. – Мы предлагаем твою кандидатуру.
Лорн долго не раздумывал, вернее, не раздумывал вовсе:
- О свет очей моих! Дети – это чудесно! Я готов…
- Ты-то готов – это понятно, - перебила его Иллирия и высокомерно вскинула голову: - Но вот подходишь ли ты на роль отца моих детей…
- Богиня, откуда сомнения? – недоуменно обиделся Лорн. – Как ты можешь во мне сомневаться, свет очей моих? Мой генетический материал превосходен!!!
Иллирии внимали все более и более благосклонно, Лорн рассыпался бисером, не умолкая ни на секунду:
- Я, по первому твоему зову…
У главной Иллирии был такой вид, что она вот-вот махнет рукой, давая добро на действо, как в средние века монарх открывал битву на ристалище. Но Баффи ее опередила:
- По первому – не надо!
- Давайте вы с чувством, с толком, с расстановкой… - поддакивали ей ведьмы.
- Ладно, попытка не пытка, - решилась Иллирия. – Но учтите: если головастики Лорна окажутся бракованными, я отказываюсь считать это своим потомством!
- Хорошо, хорошо, - поспешил согласиться Спайк и огреб гневные взгляды от присутствующих дам. – Что? – возмутился он громким шепотом. – До потомства еще далеко, а Уэсли спасать надо прямо сейчас. К тому же Лорн-то от своих головастиков не откажется!
- Проблемы будем решать по мере поступления, - после секундного раздумья поддержала мужа Баффи.
- Уэсли, ты свободен! – царственным жестом отмахнулась от экс-наблюдателя Иллирия, подхватила под руку сияющего Лорна и скомандовала отход: - Девочки, за мной!
Ксандер выглядел разочарованным. Аня для порядка пнула его в бок локтем и тоже засобиралась домой.
- Кина не будет, - не упустил возможности по-своему пнуть Ксандера Спайк, с видом гостеприимного хозяина распахивая перед уходящими гостями дверь. – Удачи тебе с гаремом, зеленый!
Уиллоу и Тара под руки поднимали с дивана Уэсли, на лице которого застыло нечто подобное религиозному экстазу.
- Дыши уже, дружок, - посоветовал вампир, - а то скоро пятнами пойдешь, как Иллирия.
Спайк подошел к Баффи, которая смотрела на Уилли. Полный событий вечер и не менее бурное начало ночи утомили малыша: как только взрослые перестали выделывать всякие интересные штуки, он свернулся калачиком и уснул. Теперь Баффи стояла и с умилением смотрела на спящего сына. Спайк подошел и обнял ее за талию.
- Хорошо сопит, - нежно прошептала Баффи.
- Трогательно, - согласился Спайк. – Надо проверить ему аденоиды.
На этом и порешили. Спайк поднял сына на руки и понес укладывать спать. Баффи пошла следом. Последними на второй этаж поднимались ведьмы, которые, пыхтя, тащили невменяемого от счастья Уэсли.
За окном начинало светлеть.
продолжение следует
@темы: Юмор, Спаффи, Спайк, Баффи, Фанфики: проза
-
-
31.01.2010 в 20:13-
-
31.01.2010 в 20:38Тетя синька, а так же краснуха, желтуха и зеленка это просто прелесть!
Све То и Фор это полный улет!
Стихи в начале а так же песни Лорна отлично пропозитивили!
В общем огромное спасибо за доставленное удовольствие!
-
-
31.01.2010 в 20:47Спасибо! Я старалась.
Впереди еще три части, очень надеюсь, что и дальше будет восприниматься с таким же позитивом
-
-
31.01.2010 в 20:51По кол-ву Иллирий? О я просто в восторге!
-
-
31.01.2010 в 20:52-
-
31.01.2010 в 20:54По кол-ву Иллирий?
-
-
31.01.2010 в 21:08-
-
31.01.2010 в 21:09папы там тоже есть
Crisl
-
-
31.01.2010 в 21:13Готово, просто я еще вычитываю. Каждый день по куску, так что не долго.
-
-
31.01.2010 в 21:24-
-
31.01.2010 в 21:27как здорово! Ждем завтра!
-
-
01.02.2010 в 03:07- Трогательно, - согласился Спайк. – Надо проверить ему аденоиды.
эта пять!
спасибо большое за это восхитительное чтиво))))) с нетерпением жду следующих частей))))))
п.с. бедный мой уэслик
-
-
01.02.2010 в 08:44Погоди, вот до секаса доберемся...
бедный мой уэслик
Ну, его же уже освободили, он среди друзей... Что еще может с ним случиться...
Спасибо!
-
-
01.02.2010 в 09:09-
-
01.02.2010 в 10:51Ну я же не нормальный фик пишу, а стебный. Про Фэйт перлов почему-то не пишут.
-
-
01.02.2010 в 10:57Вот только на работе это читать опасно, а то вот узнаешь наконец, как Иллирия размножается, и все.
А вообще тепло
-
-
01.02.2010 в 11:31Хорошо, что у нас МПРЕГ в фандоме не в почете, а то бы пришлось писать, как размножается и мужская половина населения
Не, про процесс размножения наши авторы тоже не пишут, слава Фарфу, так что будем писать только о романтике и секасе
Спасибо!
-
-
01.02.2010 в 11:44А про романтику и секас - это да
-
-
01.02.2010 в 14:07Фэйт
Ну я же не нормальный фик пишу, а стебный. Про Фэйт перлов почему-то не пишут.
чОрд! я прям даже начинаю жалеть об этом
-
-
01.02.2010 в 15:13-
-
01.02.2010 в 15:39Не пишут фееричностей про Фэйт, то ли уважают, то ли боятся
-Kseniya-
Спасибо! Сегодня вечером будет продолжение.
-
-
02.02.2010 в 18:50А звать их будут Све, То и Фор!
Здорово. Как Иллирия нашла для себя метод сохранить фигурку,а!
А стихи! Просто шедевр.
Спасибо