Фан-фик: "В эту святую ночь" (PG)

[buffy-angel]

Название: «В эту святую ночь»
Автор: Вишер
Рейтинг: PG
Размер: драббл
Сезон: Post Series
Персонажи: Спаффи, Дон, Ангел
Саммари: ничего особенного, просто рождество в жизни героев, после всего, что было.
P.S: я точно не уверена, в какое время года произошло уничтожение Адской пасти, поэтому предположила наугад.
P.P.S: писалось как-то для себя и на одном дыхании, посему не ручаюсь за ваше понимание смысла :*
Предупреждения: Emotional Angst
Дисклеймер: все овации Ведону, мои здесь лишь мысли.

В ее глазах искрится надежда.
Вот так просто. Из ниоткуда. Будто солнечный свет внезапно прорезал глубокую тьму.
Она нервно теребит в руках скомканный лист, затем чтобы снова опомниться, вздрогнуть, расправить, руки трясутся, а она опять замирает, в который раз утыкается взглядом в воображаемый текст.
Выглядит хрупкой, как и то, во что верит. Беззащитной. Точно маленький ребенок свернулся калачиком в кресле и если присмотришься, можешь заметить, как слезы недавно застыли и светятся под тенью ресниц.
Но нельзя, это личное, и никто не узнает, ведь спускаясь в гостиную, она сделала вид, что все хорошо.
А на деле она просто сходит с ума. Слишком отчаялась, давно уж не дышит, без малого с той самой весны. Сначала - попытки забыть, не думать, смириться, затем период мнимого счастья, на смену которому запоздало пришло осознание.
Его больше нет.
Больше. Не. Будет.
А далее хлынула боль, что выжигает и душит и не за что ухватиться кроме глупой идеи, внезапно пришедшей в голову утром.
Да, теперь совершенно точно настало время безумия.
Она знает – это полный абсурд, но он кажется правильным, потому что иначе неправильным кажется все. Потому что еще минута и здравый смысл остудит, напомнит - все это бред и снова - мятый листок у нее на коленях.
Она поднимает растерянный взгляд. Наивно, по-детски:
- Дон, а ты в Санту веришь?
Младшая несется по комнате, вешая всюду снежинки, крошечные снежинки на рождество, и смеется, совсем не замечая, как дрожит голос ее сестры. Малышка не знает, что происходит или знает, но учтиво молчит.
- Зачем? Мой Санта здесь, сидит сейчас в кресле. Ты ведь уже купила мне подарок? – лицо Дон на мгновенье серьезно будто бы Баффи, в самом деле, могла про нее позабыть.
- Да, он под елкой, - тихо и без эмоций, смотрит на горку цветастых коробок, почти смирившись – ее подарка там нет. Но на коленях – бумажка. В мыслях – пять букв.
В ее глазах искрится решимость.
Вот так просто. Где-то рядом должен быть карандаш.

В его глазах тлеет последнее.
Последнее, что у него есть – остатки веры. Глупо, но ему хочется думать, что она его ждет. До сих пор. С той самой весны.
Он задумчиво вертит в руке стакан виски, затем чтобы снова одним глотком, вздрогнуть, налить, руки трясутся, а он продолжает гасить в себе чувства, пытаясь забыться, в который раз пережить еще одну ночь без нее.
Выглядит жалким, как и его попытки отпустить то, что он считает своим. Но она больше не Его Истребительница. И никогда не была.
А он так хотел.
Но не получил.
Сначала – всего лишь игра, желание, слепая животная жажда, затем период безудержной страсти, на смену которой так скоро приходит потеря рассудка.
Когда дышать только ею.
Тонуть до полного растворения в ней и наконец, понимать, что из игры вышел лишь он. А она продолжала. Просто спасала себя от одиночества, просто не знала, куда ей идти.
Теперь знает, наверняка справляет рождество с кем-то другим, а он – эгоист и это не его праздник.
Да, он сумеет ее отпустить, ведь ей ни к чему призраки прошлого.
Он осушает стакан и поднимает умоляющий взгляд. Наивно, будто бы от ответа зависит все:
- Как думаешь, она счастлива?
Ангел всегда увлечен бумагами. Не работа, а способ отвлечься от чего-то более тягостного. Этому засранцу всегда было легче, но он понимает что происходит, понимает и потому учтиво молчит.
- Да, думаю да. Ну, ты знаешь, новый город, новая жизнь, - Ангел пожимает плечами, но его голос выражает уверенность. Знает, что Спайку так проще.
- Спасибо, - сухо и кратко, встает с дивана и, взяв со стола бутылку, подходит к окну, смотрит в безликое отражение, почти смирившись – она не ждет. Но на улице - рождество. В руках – виски.
В его глазах тлеет последнее.
Последнее, что у него есть.

В ее доме пахнет пирогом и радостью.
В гостиной – друзья. На столе – индейка. В душе – эмоция.
Она верит. Она чувствует. Она ждет.
Распахивает настежь окно, в руке спички и записка с одним коротким словом.
Она почти улыбается. Невинно, будто бы ее первое рождество в жизни.
Досчитать до трех. Закрыть глаза. Поджечь.
Ветер уносит пепел к ночному небу.
И вместе с тем что-то маленькое и едва ощутимое разгорается в сердце.
Надежда.
Я знаю, ты жив.
Спайк.

В его доме пахнет спиртным и горечью.
В гостиной – одиноко. На столе – очередной недопитый стакан. В душе – апатия.
Он смирился. Он должен. Он отпускает.
Распахивает настежь окно, в руке спички и сигарета с едким ароматом ментола.
Он почти улыбается. Обреченно, будто бы его последнее рождество в жизни.
Досчитать до трех. Закрыть глаза. Поджечь.
Искорки пепла медленно летят к заснеженной земле.
И вместе с тем что-то важное и необходимое угасает в сердце.
Надежда.
Я знаю, ты счастлива.
Баффи.

В эту святую ночь она засыпает, и на ее лице блуждают легкие тени улыбки.
В эту святую ночь он перестает верить в рождество.